понедельник, 31 августа 2009 г.
Неучастие в социальных инфраструктурах
Всякий отказ от участия в общественной инфраструктуре или пренебрежение ею являет собой акт асоциального поведения, нарушающего общественный договор.
Таким образом некий глава семьи, решающий самостоятельно прочистить дымоход, требующий вмешательства квалифицированного специалиста - трубочиста, - совершает проступок, находящийся на грани табу, однако порог болевой чувствительности системы достаточно высок, чтобы, как правило, проигнорировать это легкое нарушение. Для него и подобных ему вводится специальная рубрика "домашних условий", куда входят образцы "сора, который не следует выносить из избы". Тем самым ячейка общества обретает своего рода приватную сферу, кажимость неприкосновенности которой играет весьма положительную роль для общества в целом, оберегая общественный договор от любых попыток его нарушения, ведь таковое производится в рамках нигде не оговоренного (впрочем как и общественный) "приватного договора". Оба договора, будучи нигде не оговоренными, определяются посредством недомолвок, а опасная близость их границ очерчивается табу.
Связанность с инфраструктурой неотъемлема от регулярного утверждения круговой поруки, ультимативный случай которой представляет собой общество в целом, а частные случаи демонстрируются группами по интересам, такими как мафиозные кланы, профориентированные гильдии и другие кружки посвященных.
Итак, издревле обществом не приветствуется чрезмерная самодеятельность единиц контингента, но со временем табу обретают видимость собственной значимости и законченности как "явления". Так происходит с табуированием самоубийства, которое изначально было отголоском нежелательности отказа от помощи квалифицированных специалистов. Дело в том, что, находясь в относительном согласии с миром духов, люди древности, тем не менее, должны были по определенным вопросам неукоснительно сотрудничать с шаманом, который единственный был наделен эксклюзивными правами. Поэтому архаическому человеку не требовалось убивать себя только для того чтобы войти в мир духов и получить значительные силы. Эти силы уже были во владении шамана, а если их не хватало, он знал, каким образом заручиться поддержкой больших. Что касается вхождения в мир духов, то подобная мотивация для современного человека может звучать логичной, но древние вообще сотрапезничали с духами и стояли одной ногой там, а другой здесь - шамана в обществе выделяли эксклюзивные, как уже отмечено, силы, но не сама способность войти в иной мир. Излишне подчеркивать, что лишь значительно позднее эксклюзивность права, подлежащего юрисдикции благоволящих духов, оформилась в общественном договоре. Перерождение гармоничного национального уклада в общественный договор происходило одновременно с оформлением концепции нарушения, а затем и табу.
Со временем самоубийство сделалось едва-ли не единственной для человека возможностью вступить в опасную связь с обитателями промежуточных миров. Это касается также двойного, тройного и массового самоубийства, когда на поклон дьяволам отправляется группа единомышленников с тем, чтобы получить какой-то результат, например вернуться в эффективной форме и свершить свое правосудие.
Опасность, которую несет эффективная форма, давно была очевидна системе, прибегнувшей к беспрецедентным мерам по табуированию самоубийства. На это были направлены все мыслимые средства пропаганды. В оборот запускались самые чудовищные морально-этические слухи и домыслы, абсурдные и звучащие как кромешное безумие, но оттого еще более результативные. Вокруг самоубийства сложилась целая субкультура моральной и этической сказки, пропитавшей массовое сознание, но вместе с тем бессильной против космических законов, благодаря которым существует такое явление как эффективная форма.
Чего стоит количество тумана, которым окружены новозаветные предания о пресловутых искушениях. Согласно преданиями, дьявол искушал основателя религиозного кружка прыгнуть с крыши иерусалимского храма, якобы обещая не допустить столкновения с землей. Нет нужды опровергать эту трактовку, которая не может вызвать ничего, кроме улыбки. Настоящее предложение дьявола состояло в содействии, которое тот мог оказать в деле нахождения нужных инстанций, которые позволили бы вернуться в эффективной форме, и надо заметить, он это обещание выполнил - Исус вернулся как онрио. Есть основания считать, что он не побоялся прыгнуть с крыши и с того самого момента фигурировал уже как мстительный возвращенец. В тот-же день массовое самоубийство совершили и его последователи.
Невзирая на все предпринятые обществом шаги, эффективная форма по сей день является предметом вожделения многих - стремление к ней бессознательно; но сколько молодых людей романтически мечтало и мечтает о сюициде, взирая на примеры плеяды поэтов и художников, эффективности которых брызгая слюной завидовали не наложившие на себя руки собратья по цеху.
Как мы неоднократно подчеркивали, сознательное и неосознанное действие измеряются по разным и несовместимым шкалам ценности. Так, нечаянная ошибка может караться сотней непропорционально великих казней, а сделанная намеренно будет вознаграждена по заслуге.
Этим, в общем-то, объясняется то, что эффективная форма, которую получают некоторые профанные кандидаты, обречена выполнять роль пусть и видной, но служанки общественного договора. Как стало понятно на примере основателя христианского кружка, даже посвящение кандидата в тайны некоторых культов отнюдь не гарантирует обратного.
В-противность этому, традиционное самоубийство, известное в японской культуре, всегда дает великий, хотя и умалчиваемый так называемой мировой историей, результат. Надо отметить, что самурай не ставит своей задачей мелколичностные цели, какими характерны мотивы профанов, его не интересует продолжение собственного существования в другой форме; его действие механично и безукоризненно; как человеческое жертвоприношение японское самоубийство несет особую эффективность, почти сравнимую с самыми незначительными эффективностями древности.
Таким образом некий глава семьи, решающий самостоятельно прочистить дымоход, требующий вмешательства квалифицированного специалиста - трубочиста, - совершает проступок, находящийся на грани табу, однако порог болевой чувствительности системы достаточно высок, чтобы, как правило, проигнорировать это легкое нарушение. Для него и подобных ему вводится специальная рубрика "домашних условий", куда входят образцы "сора, который не следует выносить из избы". Тем самым ячейка общества обретает своего рода приватную сферу, кажимость неприкосновенности которой играет весьма положительную роль для общества в целом, оберегая общественный договор от любых попыток его нарушения, ведь таковое производится в рамках нигде не оговоренного (впрочем как и общественный) "приватного договора". Оба договора, будучи нигде не оговоренными, определяются посредством недомолвок, а опасная близость их границ очерчивается табу.
Связанность с инфраструктурой неотъемлема от регулярного утверждения круговой поруки, ультимативный случай которой представляет собой общество в целом, а частные случаи демонстрируются группами по интересам, такими как мафиозные кланы, профориентированные гильдии и другие кружки посвященных.
Итак, издревле обществом не приветствуется чрезмерная самодеятельность единиц контингента, но со временем табу обретают видимость собственной значимости и законченности как "явления". Так происходит с табуированием самоубийства, которое изначально было отголоском нежелательности отказа от помощи квалифицированных специалистов. Дело в том, что, находясь в относительном согласии с миром духов, люди древности, тем не менее, должны были по определенным вопросам неукоснительно сотрудничать с шаманом, который единственный был наделен эксклюзивными правами. Поэтому архаическому человеку не требовалось убивать себя только для того чтобы войти в мир духов и получить значительные силы. Эти силы уже были во владении шамана, а если их не хватало, он знал, каким образом заручиться поддержкой больших. Что касается вхождения в мир духов, то подобная мотивация для современного человека может звучать логичной, но древние вообще сотрапезничали с духами и стояли одной ногой там, а другой здесь - шамана в обществе выделяли эксклюзивные, как уже отмечено, силы, но не сама способность войти в иной мир. Излишне подчеркивать, что лишь значительно позднее эксклюзивность права, подлежащего юрисдикции благоволящих духов, оформилась в общественном договоре. Перерождение гармоничного национального уклада в общественный договор происходило одновременно с оформлением концепции нарушения, а затем и табу.
Со временем самоубийство сделалось едва-ли не единственной для человека возможностью вступить в опасную связь с обитателями промежуточных миров. Это касается также двойного, тройного и массового самоубийства, когда на поклон дьяволам отправляется группа единомышленников с тем, чтобы получить какой-то результат, например вернуться в эффективной форме и свершить свое правосудие.
Опасность, которую несет эффективная форма, давно была очевидна системе, прибегнувшей к беспрецедентным мерам по табуированию самоубийства. На это были направлены все мыслимые средства пропаганды. В оборот запускались самые чудовищные морально-этические слухи и домыслы, абсурдные и звучащие как кромешное безумие, но оттого еще более результативные. Вокруг самоубийства сложилась целая субкультура моральной и этической сказки, пропитавшей массовое сознание, но вместе с тем бессильной против космических законов, благодаря которым существует такое явление как эффективная форма.
Чего стоит количество тумана, которым окружены новозаветные предания о пресловутых искушениях. Согласно преданиями, дьявол искушал основателя религиозного кружка прыгнуть с крыши иерусалимского храма, якобы обещая не допустить столкновения с землей. Нет нужды опровергать эту трактовку, которая не может вызвать ничего, кроме улыбки. Настоящее предложение дьявола состояло в содействии, которое тот мог оказать в деле нахождения нужных инстанций, которые позволили бы вернуться в эффективной форме, и надо заметить, он это обещание выполнил - Исус вернулся как онрио. Есть основания считать, что он не побоялся прыгнуть с крыши и с того самого момента фигурировал уже как мстительный возвращенец. В тот-же день массовое самоубийство совершили и его последователи.
Невзирая на все предпринятые обществом шаги, эффективная форма по сей день является предметом вожделения многих - стремление к ней бессознательно; но сколько молодых людей романтически мечтало и мечтает о сюициде, взирая на примеры плеяды поэтов и художников, эффективности которых брызгая слюной завидовали не наложившие на себя руки собратья по цеху.
Как мы неоднократно подчеркивали, сознательное и неосознанное действие измеряются по разным и несовместимым шкалам ценности. Так, нечаянная ошибка может караться сотней непропорционально великих казней, а сделанная намеренно будет вознаграждена по заслуге.
Этим, в общем-то, объясняется то, что эффективная форма, которую получают некоторые профанные кандидаты, обречена выполнять роль пусть и видной, но служанки общественного договора. Как стало понятно на примере основателя христианского кружка, даже посвящение кандидата в тайны некоторых культов отнюдь не гарантирует обратного.
В-противность этому, традиционное самоубийство, известное в японской культуре, всегда дает великий, хотя и умалчиваемый так называемой мировой историей, результат. Надо отметить, что самурай не ставит своей задачей мелколичностные цели, какими характерны мотивы профанов, его не интересует продолжение собственного существования в другой форме; его действие механично и безукоризненно; как человеческое жертвоприношение японское самоубийство несет особую эффективность, почти сравнимую с самыми незначительными эффективностями древности.
суббота, 29 августа 2009 г.
Сказание о всенизшем судилище
Сказывали, а может я сам это видел, сейчас уж не упомню всего в ослеплении величия диавольского, коим освящен весьма славно, итак, сказывали, что ко престолу великаго князя усть-темноводскаго водили на судилище молодцев-богатырей на тему того, чьим из ихнего семени оплодотворить дочурку великокняжескую для благого зачатия.
Один молодец сразу-же хвастает, мол, я такой могучий, что без сомнения осеменять надо мною.
-В чем-же сила твоя? - Спрашивают прислужники (сам великий рта не разевал).
-Я, - говорит, - княже, мгновенно мост любой возведу за секунду между безднами.
Велит князь наградить подвижника сего мешком драгоценных камней и гнать прочь.
Следующий богатырь высок ростом, смуглокож, лице выточено из благороднейшей скальной породы, рук около тысячи и каждая в гипнотический слагается жест.
-В чем твоя заслуга перед силами Всенизшего? - Вопрошают прислужники.
-Я могу создать что угодно ex nihilo. - Спокойно отвечает богатырь.
Велит князь выдать ему по чародейскому перстню на каждую из рук и сопроводить к выходу.
Долго-ли, коротко-ли, заявляется тень какая-то. Уж на что великий князь зорок, а даже он вынужден был прищуриться и не сразу увидел эту тень.
-В чем твоя заслуга? - Монотонно вопрошают прислужники.
Так мол и так, говорит, я недавно закончил большой свой труд, лет семьсот или тысяча двести тому назад. А заключался мой труд в следующем: с самого начала послали меня на одну окраину проведать старика моего, ну по отцовской линии предка, он там оказывается жил. Велели передать ему записку от матушки моей. На дороге-же пылинка лежала окаянная и черт дернул меня за язык подуть на нее. Не сдвинулась бестиальная пылинка с места своего и стал дуть я еще сильнее, а потом руками трогать ее, а потом путники на помощь мне пришли, были дам девицы красивыя, какие на странных тропах иногда встречаются вам, и совместно мы двигали пылинку, но та ни в какую. Много было у нас соображений о путях сдвижения ее, и пару из них я высказал, мы посовещались и понемногу стали выполнять план, считая, что если не выйдет одно, то будет время попробовать по-другому. И конечно я был прав если не в одном, то в другом, потому что в один прекрасный день пылинка начала мало-помалу сдвигаться с мертвой точки. А все переломилось радикальнейше, когда набралось нас в рабочей группе триста миллионов единомышленников, а потом пришла...
-Малый сий от Нас! - Раздался грозовой голос великаго князя, который много дней хранил молчание. - Подведите его к престолу!
И вот, не дав теневому богатырю закончить, ведут его к престолу и венчают на семяположение, все как водится, со всеми церемониальными формальностями, а князь в конце рукой своей великолепной осенил богатыря и улыбнулся зловеще.
-Садись на подлокотник престола! - Приглашает избранника. - Заслужил ты милость нашу, посмотри-же и ощути, как славен престол!
Один молодец сразу-же хвастает, мол, я такой могучий, что без сомнения осеменять надо мною.
-В чем-же сила твоя? - Спрашивают прислужники (сам великий рта не разевал).
-Я, - говорит, - княже, мгновенно мост любой возведу за секунду между безднами.
Велит князь наградить подвижника сего мешком драгоценных камней и гнать прочь.
Следующий богатырь высок ростом, смуглокож, лице выточено из благороднейшей скальной породы, рук около тысячи и каждая в гипнотический слагается жест.
-В чем твоя заслуга перед силами Всенизшего? - Вопрошают прислужники.
-Я могу создать что угодно ex nihilo. - Спокойно отвечает богатырь.
Велит князь выдать ему по чародейскому перстню на каждую из рук и сопроводить к выходу.
Долго-ли, коротко-ли, заявляется тень какая-то. Уж на что великий князь зорок, а даже он вынужден был прищуриться и не сразу увидел эту тень.
-В чем твоя заслуга? - Монотонно вопрошают прислужники.
Так мол и так, говорит, я недавно закончил большой свой труд, лет семьсот или тысяча двести тому назад. А заключался мой труд в следующем: с самого начала послали меня на одну окраину проведать старика моего, ну по отцовской линии предка, он там оказывается жил. Велели передать ему записку от матушки моей. На дороге-же пылинка лежала окаянная и черт дернул меня за язык подуть на нее. Не сдвинулась бестиальная пылинка с места своего и стал дуть я еще сильнее, а потом руками трогать ее, а потом путники на помощь мне пришли, были дам девицы красивыя, какие на странных тропах иногда встречаются вам, и совместно мы двигали пылинку, но та ни в какую. Много было у нас соображений о путях сдвижения ее, и пару из них я высказал, мы посовещались и понемногу стали выполнять план, считая, что если не выйдет одно, то будет время попробовать по-другому. И конечно я был прав если не в одном, то в другом, потому что в один прекрасный день пылинка начала мало-помалу сдвигаться с мертвой точки. А все переломилось радикальнейше, когда набралось нас в рабочей группе триста миллионов единомышленников, а потом пришла...
-Малый сий от Нас! - Раздался грозовой голос великаго князя, который много дней хранил молчание. - Подведите его к престолу!
И вот, не дав теневому богатырю закончить, ведут его к престолу и венчают на семяположение, все как водится, со всеми церемониальными формальностями, а князь в конце рукой своей великолепной осенил богатыря и улыбнулся зловеще.
-Садись на подлокотник престола! - Приглашает избранника. - Заслужил ты милость нашу, посмотри-же и ощути, как славен престол!
Правила прессинга
Насилия можно и нужно избежать, когда для достижения результатов - лучше всего неоговоренных - достаточно легкого прессинга. Желательно, чтобы в ходе прессинга не осталось выживших, а сама земля под ногами треснула, вовлекая жилые массивы в яму.
Под городом находится обширная и глубокая яма, а вон там - если вы проследите за моим взглядом, то поймете, куда смотреть - вон там яблоневые сады. Когда я был моложе, то охотно проводил в них долгие ночи, наблюдая за тем, как девицы собирают плоды. Странная и запутанная картина, не так-ли? Ни мне, ни им не казалось, будто яблоки - эти знаменитые пудовые, если считать массу брутто, как их называли остряки, "болванки" - это не тот самый плод. Но какова была задача моего созерцания этих сотканных из лунарной тени стройных, сверкающих глазами и зубами фигур? Какова-же была задача другой стороны - ихнюю задачу я имею в виду - не присутствовала ли особая континуальность всякого их жеста, продолжающегося далеко по ту сторону плода? Все это сейчас для могучего огонька моей мысли складывается грань к грани в картину настолько-же тревожную, насколько блаженную и бесконечно далекую от ясности - как бывает медовый пирог в гортани бесконечно далек от будущего, когда даже его послевкусие станет не более чем предметом споров и обсуждений.
О как я любил молодым человеком лобзать их ноги - совершенно сухие в росистую ночь - пахнущие хризантемой; и их животы, они встают предо мною, как туманное утро июля. Они души не чают в прессинге и я часто путаю себя с ними, настолько мы похожи. Новым знакомым я, правда, всегда говорю так:
"Не волнуйтесь, я такой-же, как то, чему вы молились, но страшнее." - Говорю, а у самого на душе птица какая-нибудь поет или проползает жук, и думаю я, а не путаю-ли в этот момент себя с ними или наоборот? Не помню, было-ли такое с самого начала, чтобы пела птица и проползали насекомые или-же вон та лисица с курицей в зубах по-над полями по делам своим неразгаданным и темным спешила.
Я вижу, что вы заскучали, и искренне стремлюсь перейти к следующей фазе повествования. Однажды в вечерних сумерках объявили о наступлении дня ужаса.
"Близится день ужаса." - Коротко и сухо объявил двухголовый диктор. Зашумела листва, но в целом к сообщению отнеслись скептически, впрочем, не спеша опровергать его. Дело в том, что у нас принято относится с холодным почтением к любому, кто приступает к прессингу, стремясь выжать еще несколько капель из обсосанного до костей скелета.
Вы уже всплеснули руками, мол, "какой многострадальный скелет выбрали себе на роль подушечки для иголок разъяренные демоны!" И напрасно, ведь немного выше я уже ввел теорему континуальности действия. См. выше. Кроме того, прошу запомнить, что под скелетом я мог иметь в виду нечто весьма опережающее вашу когнитивную способность. Если я скажу, что скелетом обычно считают безделушку-скелетика под лобовым стеклом лимузина, вы поверите? А если не поверите, то как сможете противостоять грузу неопровержимых доказательств моей правоты, которые рано или поздно примите под жестоким прессингом живой и неживой природы? Как сможете закрыть пасть нильскому крокодилу, спокойно взирающему на вас как на поздний завтрак? Каким образом приручите воздушного змея, поставленного над стихией?
Итак, забравшись в кабинку исполинского пресса, они давят на кнопки, выполненные столь изящно, что так бы и трогал их - снова и снова, нежно вдавливая пальчиками сладостную спелость славных впадин, изваянных самым великим художником. Их жесты так милы, а движения грациозны, что в одном лишь мановении пальца, совершающего прессинг, счастливому взгляду открывается целый мир гармоничной динамики - мы видим музыкальный театр движения наиболее очаровательных тел, их головокружительных конечностей, постреливания гипнотических глаз. А когда они подносят к благоуханным губам кубок только что выжатого вина, то каждый истинный ценитель прекрасного уж точно не пройдет мимо.
Под городом находится обширная и глубокая яма, а вон там - если вы проследите за моим взглядом, то поймете, куда смотреть - вон там яблоневые сады. Когда я был моложе, то охотно проводил в них долгие ночи, наблюдая за тем, как девицы собирают плоды. Странная и запутанная картина, не так-ли? Ни мне, ни им не казалось, будто яблоки - эти знаменитые пудовые, если считать массу брутто, как их называли остряки, "болванки" - это не тот самый плод. Но какова была задача моего созерцания этих сотканных из лунарной тени стройных, сверкающих глазами и зубами фигур? Какова-же была задача другой стороны - ихнюю задачу я имею в виду - не присутствовала ли особая континуальность всякого их жеста, продолжающегося далеко по ту сторону плода? Все это сейчас для могучего огонька моей мысли складывается грань к грани в картину настолько-же тревожную, насколько блаженную и бесконечно далекую от ясности - как бывает медовый пирог в гортани бесконечно далек от будущего, когда даже его послевкусие станет не более чем предметом споров и обсуждений.
О как я любил молодым человеком лобзать их ноги - совершенно сухие в росистую ночь - пахнущие хризантемой; и их животы, они встают предо мною, как туманное утро июля. Они души не чают в прессинге и я часто путаю себя с ними, настолько мы похожи. Новым знакомым я, правда, всегда говорю так:
"Не волнуйтесь, я такой-же, как то, чему вы молились, но страшнее." - Говорю, а у самого на душе птица какая-нибудь поет или проползает жук, и думаю я, а не путаю-ли в этот момент себя с ними или наоборот? Не помню, было-ли такое с самого начала, чтобы пела птица и проползали насекомые или-же вон та лисица с курицей в зубах по-над полями по делам своим неразгаданным и темным спешила.
Я вижу, что вы заскучали, и искренне стремлюсь перейти к следующей фазе повествования. Однажды в вечерних сумерках объявили о наступлении дня ужаса.
"Близится день ужаса." - Коротко и сухо объявил двухголовый диктор. Зашумела листва, но в целом к сообщению отнеслись скептически, впрочем, не спеша опровергать его. Дело в том, что у нас принято относится с холодным почтением к любому, кто приступает к прессингу, стремясь выжать еще несколько капель из обсосанного до костей скелета.
Вы уже всплеснули руками, мол, "какой многострадальный скелет выбрали себе на роль подушечки для иголок разъяренные демоны!" И напрасно, ведь немного выше я уже ввел теорему континуальности действия. См. выше. Кроме того, прошу запомнить, что под скелетом я мог иметь в виду нечто весьма опережающее вашу когнитивную способность. Если я скажу, что скелетом обычно считают безделушку-скелетика под лобовым стеклом лимузина, вы поверите? А если не поверите, то как сможете противостоять грузу неопровержимых доказательств моей правоты, которые рано или поздно примите под жестоким прессингом живой и неживой природы? Как сможете закрыть пасть нильскому крокодилу, спокойно взирающему на вас как на поздний завтрак? Каким образом приручите воздушного змея, поставленного над стихией?
Итак, забравшись в кабинку исполинского пресса, они давят на кнопки, выполненные столь изящно, что так бы и трогал их - снова и снова, нежно вдавливая пальчиками сладостную спелость славных впадин, изваянных самым великим художником. Их жесты так милы, а движения грациозны, что в одном лишь мановении пальца, совершающего прессинг, счастливому взгляду открывается целый мир гармоничной динамики - мы видим музыкальный театр движения наиболее очаровательных тел, их головокружительных конечностей, постреливания гипнотических глаз. А когда они подносят к благоуханным губам кубок только что выжатого вина, то каждый истинный ценитель прекрасного уж точно не пройдет мимо.
Орден Лебедя и основание колонии в Чили
Современные культы, базирующиеся на учении Нечистой Девы - Краткая история Баварского Ордена Лебедя
пятница, 28 августа 2009 г.
Жертвоприношение ребенка в Баварском Ордене Лебедя
Великолепная статья по жертвоприношению мертвеныша (а как известно из Чандаяны, каждый адепт несет в себе изначальный зародыш мертвеныша) теперь снова находится там, где ей и положено быть.
четверг, 27 августа 2009 г.
Черная девочка
Однажды в Калькутте я встретил черную девочку, она рассказала, что живет одновременно в шестнадцати тысячах граней белокаменной столицы, пребывая в великом множестве миров, но не изменяясь вместе с ними. Когда она ложилась спать, в камнях городов образовывалось ее сладострастное ложе, в пыли закоулков, под покровами бесконечных навесов бедняцких лачуг, в строгих линиях знаменитых проспектов и площадей, где она всегда совершала одно и то-же, и ежели поворачивалась во сне налево, то поворачивалась повсюду, если разметала блаженные конечности, то с неизменным единообразием, которое странным темным лучом или ниткою пронизало ткани миров.
Она поведала историю своего возникновения, намекнув на свое первое рождение в семье бессмертных мар. Полуденницы обучали ее своим повадкам, когда та играла с ними в желтых полях, созданных могучей магией ее воображения.
По своему обыкновению, я почти бесцельно шатался по жарким, струящимся мрачной пестротой и источающим изысканные разновидности смрада кварталам, куда попадал после сосредоточенной рецитации "Hell hell hell" над энохианским неотражающим зеркальцем, и там пройдя через какие-то сомнительные питейные дворы, через притоны, обогнув кратер канализационного коллектора, зашел в промозглый заплесневелый подвал, чтобы промочить горло ромом, а когда под вечер выполз оттуда, то различил тихий, но тем не менее выразительный, по-своему - по-монотонному - не лишенный вкрадчивости голос, долго напевавший одни и те-же слова, которые навсегда врезались в мою память:
Жанна жарит жало
Йя рэоргэ тили-кили
А Лиза лизала лыжи
Йя рэоргэ тили-кили
А Алла лакала лаву
Тили-кили кара-эва
Меня сразу-же заинтриговало это мудреное пение, то-ли потому, что я ощутил некую эмоцию, сродни азарту, стараясь не сбиться на скороговорке, то-ли оттого, что интуитивно чувствовал общность интересов с той системою или структурой, характер коей тут был озвучен. Я услышал шорох платьев, но на этом стоило остановиться подробнее, он был для слуха моего подобен благоуханию знойных звенящих небес и шуму листвы, шуршанию кукурузного поля, которое изнемогало от роскошного рева тысяч насекомых; и вот в эти милые платья была облачена полуголая черная девочка, блестящая от пота, разметавшаяся во сне или полудреме среди сточных вод и причудливых картонных упаковок, служивших ей домом.
Я забрался в ее логово, украшенное детскими черепами причудливейших форм, таких что сразу и не возьмешь в толк, каким должен быть мир, пригодный для жизни подобных исчадий - не то вместо всех измерений бытует в нем пять или шесть видов гравитации, не то двадцать времен на спутанные спицы свои нанизывают бисер исчезающе малого пространства. Насчет этих черепов история такая. Когда моя новая знакомая была немножко беременной, то хотела породить совершенное создание, но на десять совершенных приходилось одно уродливое дитя, которому она откусывала голову, а затем выплевывала голый череп. Я не мог не согласиться с тем, что совершенных созданий можно усвоить целиком, а несовершенных остается только обсосать и выплюнуть остатки.
Так или иначе, в течение долгих ночей, проведенных в логове, я выучился трем основным вещам, первая из которых останется в тайне, вторая-же заключается в правильной декламации священной яростной скороговорки, при помощи которой вызывается экстремальная дрема, необходимая для сна черной девочки; и третья вещь заинтересует, пожалуй, только узкий круг специалистов, будучи чистым академическим знанием, лишенным ценности без второй из списка вещи, а тем более без первой. Мне удалось взглянуть на волшебный и чарующий мир, созданный могучей магией воображения, о котором чуть выше, ее собственными гипнотическими глазами-каллейдоскопами, и я увидел совершенную пустоту.
Она поведала историю своего возникновения, намекнув на свое первое рождение в семье бессмертных мар. Полуденницы обучали ее своим повадкам, когда та играла с ними в желтых полях, созданных могучей магией ее воображения.
По своему обыкновению, я почти бесцельно шатался по жарким, струящимся мрачной пестротой и источающим изысканные разновидности смрада кварталам, куда попадал после сосредоточенной рецитации "Hell hell hell" над энохианским неотражающим зеркальцем, и там пройдя через какие-то сомнительные питейные дворы, через притоны, обогнув кратер канализационного коллектора, зашел в промозглый заплесневелый подвал, чтобы промочить горло ромом, а когда под вечер выполз оттуда, то различил тихий, но тем не менее выразительный, по-своему - по-монотонному - не лишенный вкрадчивости голос, долго напевавший одни и те-же слова, которые навсегда врезались в мою память:
Жанна жарит жало
Йя рэоргэ тили-кили
А Лиза лизала лыжи
Йя рэоргэ тили-кили
А Алла лакала лаву
Тили-кили кара-эва
Меня сразу-же заинтриговало это мудреное пение, то-ли потому, что я ощутил некую эмоцию, сродни азарту, стараясь не сбиться на скороговорке, то-ли оттого, что интуитивно чувствовал общность интересов с той системою или структурой, характер коей тут был озвучен. Я услышал шорох платьев, но на этом стоило остановиться подробнее, он был для слуха моего подобен благоуханию знойных звенящих небес и шуму листвы, шуршанию кукурузного поля, которое изнемогало от роскошного рева тысяч насекомых; и вот в эти милые платья была облачена полуголая черная девочка, блестящая от пота, разметавшаяся во сне или полудреме среди сточных вод и причудливых картонных упаковок, служивших ей домом.
Я забрался в ее логово, украшенное детскими черепами причудливейших форм, таких что сразу и не возьмешь в толк, каким должен быть мир, пригодный для жизни подобных исчадий - не то вместо всех измерений бытует в нем пять или шесть видов гравитации, не то двадцать времен на спутанные спицы свои нанизывают бисер исчезающе малого пространства. Насчет этих черепов история такая. Когда моя новая знакомая была немножко беременной, то хотела породить совершенное создание, но на десять совершенных приходилось одно уродливое дитя, которому она откусывала голову, а затем выплевывала голый череп. Я не мог не согласиться с тем, что совершенных созданий можно усвоить целиком, а несовершенных остается только обсосать и выплюнуть остатки.
Так или иначе, в течение долгих ночей, проведенных в логове, я выучился трем основным вещам, первая из которых останется в тайне, вторая-же заключается в правильной декламации священной яростной скороговорки, при помощи которой вызывается экстремальная дрема, необходимая для сна черной девочки; и третья вещь заинтересует, пожалуй, только узкий круг специалистов, будучи чистым академическим знанием, лишенным ценности без второй из списка вещи, а тем более без первой. Мне удалось взглянуть на волшебный и чарующий мир, созданный могучей магией воображения, о котором чуть выше, ее собственными гипнотическими глазами-каллейдоскопами, и я увидел совершенную пустоту.
понедельник, 24 августа 2009 г.
Ложные воплощения
Невзирая на то, что некоторые функции Белой Тары частично совпадают с рекламируемыми "традиционными" функциями русского правителя, под которым понимается царь, генеральный секретарь ЦК КПСС и президент, назначение действующего президента и. о. Белой Тары не может не вызвать некоторого недоумения.
Нет никакого сомнения в том, что определенным социальным кругам не кажется излишним дополнительное верифицирование системы дисциплинарного диспозитива, к которой и сводится "традиционный" функционал русского марионеточного правителя (эта "традиция" берет свое начало с так называемого "Крещения Руси" или свержения легитимного строя группой путчистов-западников, ставивших своей задачей истребление всех народов Евразии), однако нам представляется, что, во-первых, для жеста доброй воли значительно удачнее подошла бы персонификация будды, а не бодхисаттвы, и естественно таким буддой мог быть только Майтрейя.
Имя Майтрейя на санскрите является производным от Митра - сродни тому, как по-русски это звучало бы "Митровский", то есть имеющий непосредственное отношение к Митре. Надо отметить, что ведический Митра имеет весьма отдаленное отношение к так наз. Митраизму... Что касается ложного русского перевода Риг-Веды, которым (точнее изначально опубликованными в сети первыми частями) простолюдины заполонили весь Интернет, не исправляя даже опечаток и ошибок верстки html, то его авторы находились под влиянием Зороастризма и не понимали ничего из того, что пишут, пренебрегая грамматикой санскрита в пользу того, чтобы текст выглядел знакомо и был похож на что-то не лишенное смысла. Итак, в Риг-Веде Митра - это не больше и не меньше того, что в связи с Варуной составляют двух всегдашних друзей (в русском, как в прочем и во всех остальных, переводах слово друг вместе с окончаниями грамматической формы волшебно становится словом "Арьяман", очевидно похожим на "Ахриман", в связи с чем западные умы конструируют "ведийское божество" Арьямана). По логике переводчиков, если в Зороастризме Ахриман относится к злым сущностям, то в индуизме все должно быть наоборот - тут все просто.
Во-вторых, следует вспомнить, что в полном согласии с пророчествами Нострадамуса В. В. Путин признан Царем Ужаса, на что следовало ответить адекватной мерой, причем для метафизического или комического прорыва он (ответ) должен был последовать со стороны всех актуальных конфессий, включая, прежде всего, РПЦ, которая в таком случае признала бы ныне действующего президента Великой Блудницей. Заметим, что это надлежало предпринять немедленно после инаугурации, в случае чего сегодня решались бы процедурные проблемы уже совершенно иных порядков.
Заведенный обычай бесконечно циклично редуплицирующихся начинаний, в ходе которых правитель чем-нибудь становится и "наконец" обретает соответствующий статус, после чего в неизменно ближайшем будущем начнет происходить нечто славное, продуктивен только в контексте сиюминутного развлечения публики. Для более глубокой проработки материала сегодня СМИ должны были демонстрировать сцены настолько ужасающие и сумбурные, насколько требовал того статус воплощения всех этих божеств. Евровидение должно было непрерывно транслировать сцены совокупления напичканных наркотиками аватар под наблюдением украшенных цветами мумий Ленина и Сталина и под декламацию священных писаний извлеченными из могил каббалистами прошлых веков. На что-то меньшее здравый ум по-сути дела уже давно отказывается рассчитывать.
Остается выразить надежду на то, что бурятские ламы со всеми предосторожностями используют эвфемизм "Белая Тара" для обозначения бесов низшего порядка, предоставляя тем место во плоти представителей ложной власти - как светской, так и церковной.
Нет никакого сомнения в том, что определенным социальным кругам не кажется излишним дополнительное верифицирование системы дисциплинарного диспозитива, к которой и сводится "традиционный" функционал русского марионеточного правителя (эта "традиция" берет свое начало с так называемого "Крещения Руси" или свержения легитимного строя группой путчистов-западников, ставивших своей задачей истребление всех народов Евразии), однако нам представляется, что, во-первых, для жеста доброй воли значительно удачнее подошла бы персонификация будды, а не бодхисаттвы, и естественно таким буддой мог быть только Майтрейя.
Имя Майтрейя на санскрите является производным от Митра - сродни тому, как по-русски это звучало бы "Митровский", то есть имеющий непосредственное отношение к Митре. Надо отметить, что ведический Митра имеет весьма отдаленное отношение к так наз. Митраизму... Что касается ложного русского перевода Риг-Веды, которым (точнее изначально опубликованными в сети первыми частями) простолюдины заполонили весь Интернет, не исправляя даже опечаток и ошибок верстки html, то его авторы находились под влиянием Зороастризма и не понимали ничего из того, что пишут, пренебрегая грамматикой санскрита в пользу того, чтобы текст выглядел знакомо и был похож на что-то не лишенное смысла. Итак, в Риг-Веде Митра - это не больше и не меньше того, что в связи с Варуной составляют двух всегдашних друзей (в русском, как в прочем и во всех остальных, переводах слово друг вместе с окончаниями грамматической формы волшебно становится словом "Арьяман", очевидно похожим на "Ахриман", в связи с чем западные умы конструируют "ведийское божество" Арьямана). По логике переводчиков, если в Зороастризме Ахриман относится к злым сущностям, то в индуизме все должно быть наоборот - тут все просто.
Во-вторых, следует вспомнить, что в полном согласии с пророчествами Нострадамуса В. В. Путин признан Царем Ужаса, на что следовало ответить адекватной мерой, причем для метафизического или комического прорыва он (ответ) должен был последовать со стороны всех актуальных конфессий, включая, прежде всего, РПЦ, которая в таком случае признала бы ныне действующего президента Великой Блудницей. Заметим, что это надлежало предпринять немедленно после инаугурации, в случае чего сегодня решались бы процедурные проблемы уже совершенно иных порядков.
Заведенный обычай бесконечно циклично редуплицирующихся начинаний, в ходе которых правитель чем-нибудь становится и "наконец" обретает соответствующий статус, после чего в неизменно ближайшем будущем начнет происходить нечто славное, продуктивен только в контексте сиюминутного развлечения публики. Для более глубокой проработки материала сегодня СМИ должны были демонстрировать сцены настолько ужасающие и сумбурные, насколько требовал того статус воплощения всех этих божеств. Евровидение должно было непрерывно транслировать сцены совокупления напичканных наркотиками аватар под наблюдением украшенных цветами мумий Ленина и Сталина и под декламацию священных писаний извлеченными из могил каббалистами прошлых веков. На что-то меньшее здравый ум по-сути дела уже давно отказывается рассчитывать.
Остается выразить надежду на то, что бурятские ламы со всеми предосторожностями используют эвфемизм "Белая Тара" для обозначения бесов низшего порядка, предоставляя тем место во плоти представителей ложной власти - как светской, так и церковной.
четверг, 20 августа 2009 г.
Ложный звук
Превратная или просто отвратительная трактовка парадигмы звука и того, что может казаться или бывает ее казусами, неотъемлема от ложного логоцентризма, который лежит в фундаменте ложных современных "религий" иудейского уклона, и как следствие всей современной западной цивилизации. Надо отметить, что ложный логоцентризм серьезно обеспечивается так называемым всесторонним невежеством, отсутствием как теоретических познаний, так и практических решений, то есть всего, что исключено из социокультурной среды за ненадобностью.
Ложный логоцентризм и невежество означают на практике неизбежную бессмысленную веру в любой абсурд и всякого рода нелепицу, если та сказана каким-либо голосом, причем главной особенностью сказанного является его удобная повторяемость, то есть оно должно быть "слоганом", "избитой истино й", "крылатым выражением" и "афоризмом", якобы отражающим опыт единицы контингента, а на самом деле это отражение опыта появляется только посредством суггестии, но не присуще ложному логосу как таковое.
Логос, который и есть ложь, запечатлен в таких сомнительных и проникнутых ложным косноязычием монументальных шедеврах хр-ой креативности как новозаветные писания, в которых уже с самого начала проводится политика ложного мудрствования, постулирующего запоминающиеся афоризмы, которые для неокрепшего духовно адепта могут казаться не лишенными архаизма и связи с Традицией, чего у них в действительности, в отдельных компонентах, то есть по-отдельности, не отнять. Например, если выбрать какое-то одно понятие, оно обязательно найдется и в каком-нибудь более традиционном источнике - а если не найдется, то отыщется что-то похожее или напоминающее.
Именно похожим и напоминающим является по-сути дела само понятие логоса, особенно - что достаточно логично в свете логоцентризма - если условиться принимать его за центр, фундамент и исходную точку, рассматривая в таком статусе, который отчасти или полностью затрудняет критический подход, хотя бы делая его избыточным как нечто "непродуктивное".
Итак, среди озвучиваемых претензий к логосу находится его проницаемость в околотрадиционную картину мира под видом чего-то другого, что в той картине достаточно органично фигурировало бы; это, например, такие парадигмы как "речь", звук как вибрация в широком смысле, означающая изначальный звук, дающий развитие безмолвию и грому, точно также как изначальный поток, река, к которой невольно отсылает "речь", тождественна фундаменту стагнации и энтропии; - вот то, что есть в Начале. Но как соотносится с этим началом логос? Оставим без внимания то, что понятие логоса оставляет свободу интерпретации собственной иерархии и места в ней, однако в современных проникнутых ложным косноязычием трактовках он соотносится с наиболее возвышенными дискурсами. Опять-же оставим без внимания то, что дискурс может быть только антропоцентрическим и никаким другим, в связи с чем его возвышенность или возниженность ничто иное как в известной мере интересная или неинтересная суггестия. Теперь давайте оставим без внимания еще и то, что логос по-определению это один из низших инструментов изъявления мысли и воли, наделенный 1) артикулированностью; 2) адекватной понятностью; 3) линейностью; и вместе с тем логос не имеет одного важного атрибута, а именно, фундаментальности, которая служила бы задаче переноса. Будучи многим наделен, он ничего не может нести. Наделенность и способность нести - это два не настолько схожие между собой качества, чтобы их огульно объединять в общую, как обычно бессмысленную картину.
Можно со всей определенностью заявить, что логос не является пустым звуком, но есть пустое слово. Если в трактате речь ведется о пустом слове, однако, исследователь должен прежде всего выяснить, не ошибся-ли переводчик в угоду столь излюбленной "ясности" или даже красоты изложения. Невежественному, но наделенному ложным поэтическим чутьем переводчику может вполне закономерно показаться, что без подмены тех или иных терминов в русском языке случится такая катастрофа как "хромающий ритм", в результате чего "эхо" может выйти из-под пера переводчика "словом", "логос" "звуком", а такое явление, например, как удар грома, просто громом или, что еще хуже, молнией. Проблема перевода сводится в конечном счете только к незнанию энохианского языка, языка святого безмолвия, колоссального сосредоточения тысячи великих Сил, из уст коих проистекает темная река и под пальцами которых она превращается в космические одежды.
Неизменно стоит напоминать о том, что в великой Триаде - Хаос-Ктеис-Космос - никакого понятия логоса нет и его вообще нет с т. з. великой Триады, равно как и ее блистательных космических гиперфакториалов, представляющих фундамент, основу, начало и центр и не нуждающихся в средстве временного возмущения пустоты, ибо существует вечная парадигма, называющаяся энтропией, несущая столько протяженностей, времен, пространств и энергий, сколькими никогда не были наделены объединенные логосы всех явленных миров.
Ложный логоцентризм и невежество означают на практике неизбежную бессмысленную веру в любой абсурд и всякого рода нелепицу, если та сказана каким-либо голосом, причем главной особенностью сказанного является его удобная повторяемость, то есть оно должно быть "слоганом", "избитой истино й", "крылатым выражением" и "афоризмом", якобы отражающим опыт единицы контингента, а на самом деле это отражение опыта появляется только посредством суггестии, но не присуще ложному логосу как таковое.
Логос, который и есть ложь, запечатлен в таких сомнительных и проникнутых ложным косноязычием монументальных шедеврах хр-ой креативности как новозаветные писания, в которых уже с самого начала проводится политика ложного мудрствования, постулирующего запоминающиеся афоризмы, которые для неокрепшего духовно адепта могут казаться не лишенными архаизма и связи с Традицией, чего у них в действительности, в отдельных компонентах, то есть по-отдельности, не отнять. Например, если выбрать какое-то одно понятие, оно обязательно найдется и в каком-нибудь более традиционном источнике - а если не найдется, то отыщется что-то похожее или напоминающее.
Именно похожим и напоминающим является по-сути дела само понятие логоса, особенно - что достаточно логично в свете логоцентризма - если условиться принимать его за центр, фундамент и исходную точку, рассматривая в таком статусе, который отчасти или полностью затрудняет критический подход, хотя бы делая его избыточным как нечто "непродуктивное".
Итак, среди озвучиваемых претензий к логосу находится его проницаемость в околотрадиционную картину мира под видом чего-то другого, что в той картине достаточно органично фигурировало бы; это, например, такие парадигмы как "речь", звук как вибрация в широком смысле, означающая изначальный звук, дающий развитие безмолвию и грому, точно также как изначальный поток, река, к которой невольно отсылает "речь", тождественна фундаменту стагнации и энтропии; - вот то, что есть в Начале. Но как соотносится с этим началом логос? Оставим без внимания то, что понятие логоса оставляет свободу интерпретации собственной иерархии и места в ней, однако в современных проникнутых ложным косноязычием трактовках он соотносится с наиболее возвышенными дискурсами. Опять-же оставим без внимания то, что дискурс может быть только антропоцентрическим и никаким другим, в связи с чем его возвышенность или возниженность ничто иное как в известной мере интересная или неинтересная суггестия. Теперь давайте оставим без внимания еще и то, что логос по-определению это один из низших инструментов изъявления мысли и воли, наделенный 1) артикулированностью; 2) адекватной понятностью; 3) линейностью; и вместе с тем логос не имеет одного важного атрибута, а именно, фундаментальности, которая служила бы задаче переноса. Будучи многим наделен, он ничего не может нести. Наделенность и способность нести - это два не настолько схожие между собой качества, чтобы их огульно объединять в общую, как обычно бессмысленную картину.
Можно со всей определенностью заявить, что логос не является пустым звуком, но есть пустое слово. Если в трактате речь ведется о пустом слове, однако, исследователь должен прежде всего выяснить, не ошибся-ли переводчик в угоду столь излюбленной "ясности" или даже красоты изложения. Невежественному, но наделенному ложным поэтическим чутьем переводчику может вполне закономерно показаться, что без подмены тех или иных терминов в русском языке случится такая катастрофа как "хромающий ритм", в результате чего "эхо" может выйти из-под пера переводчика "словом", "логос" "звуком", а такое явление, например, как удар грома, просто громом или, что еще хуже, молнией. Проблема перевода сводится в конечном счете только к незнанию энохианского языка, языка святого безмолвия, колоссального сосредоточения тысячи великих Сил, из уст коих проистекает темная река и под пальцами которых она превращается в космические одежды.
Неизменно стоит напоминать о том, что в великой Триаде - Хаос-Ктеис-Космос - никакого понятия логоса нет и его вообще нет с т. з. великой Триады, равно как и ее блистательных космических гиперфакториалов, представляющих фундамент, основу, начало и центр и не нуждающихся в средстве временного возмущения пустоты, ибо существует вечная парадигма, называющаяся энтропией, несущая столько протяженностей, времен, пространств и энергий, сколькими никогда не были наделены объединенные логосы всех явленных миров.
вторник, 18 августа 2009 г.
AI, OI и NI
Скептическое отношение к тому, что мы условно назовем перспективами развития AI ("искусственного интеллекта" в ложном противопоставлении OI, "органическому интеллекту" [см. тж. "Магия в основе Искусственного Интеллекта"]), базируется на предпосылках, каждая из которых при желании может быть понята как отрыжка общественного договора, грубой сеткою пронизывающего и скрепляющего раствор социокультурной среды.
воскресенье, 16 августа 2009 г.
Навыки аннигиляции и подмены
Если кто-то поставит эксперимент и будет в течение месяца все время бодрствования посвящать невнимательному созерцанию раскачивающегося бумажного цветка, то вскоре он заметит его появление в своих снах; нельзя сказать, что этот опыт придется по-душе испытуемому, ведь неподотчетное, неустранимое, некорректируемое волей, видение будет неотъемлемо от дисфункции сна. Сложно точно установить момент, когда условный результат абстрагируется от причины, то есть сновиденческий цветок перестает быть всего-лишь продолжением или "заполняющимся промежутком", отражающим то, что одновременно происходит наяву.
Сходным образом есть определенная трудность в том, чтобы выяснить, насколько - и насколько качественно - реальна действительность всякоей актуальной объектности, в-частности составляющей "основу" дискурса органической формы бытия сознания; нельзя ретроспективно установить момент, до которого действительность была реальнее и после которого она предполагаемо продолжилась как неподотчетная саморедупликация. Знания о наличии привычки, как отмечает ряд источников, вовсе недостаточно для ее уничтожения, для остановки кажущегося хода развития иллюзии; это невозможно осуществить без наличия навыка, выработанного посредством упражнений, направленных на полную аннигиляцию; ставящих целью окончательный переход.
Чандаяна указывает на два типа упражнений - один из которых по-сути неправильный, а другой правильный. Правильность упражнения фундируется постулатом о безусловной суперординации Небытия над Бытием. Любое упражнение, ставящее своей задачей формальную подмену в рамках Бытия, по-сути неправильно, а вырабатываемый посредством него навык является бесперспективным. Навык подмены никаким образом не предполагает превращения в навык аннигиляции.
Так, если научиться превращать сновиденческий цветок в сновиденческую бабочку, это несомненно окажется серьезным прорывом в плане выработки навыка подмены. В качестве мотива подобного навыка выступает некритическое принятие данности отсутствия бабочки и присутствия цветка. Отсутствие как таковое качественно лучше, но находится-ли оно в оппозиции присутствию?
Следует обратить внимание на ложное мнение, согласно которому, аннигиляции может препятствовать, прежде всего, наличие зависимости от аудитивных, визуальных, одоративных и иных чувственно-эмоциональных впечатлений. Нет нужды подчеркивать, что подобная теория непродуктивна как циклично замкнутое на самом себе умозаключение. Подобным образом можно было бы вполне разумно, но тем не менее бессмысленно утверждать, что бросить курить мешает зависимость от курения. Объяснение зависимости через зависимость имеет пониженный смысл.
Вопреки указанному ложному мнению, в строгой иерархии проявленных миров не существует ни одного и никакого явления, которое препятствовало бы непосредственному и окончательному переходу. Напротив, каждое явление представляет собой находящийся на своем месте символ, тождественный собственно порогу, перешагнуть который позволяет навык.
Хотелось бы отметить некоторую неловкость термина "перешагнуть", подразумевающего континуальность шагающего, и если под упражняющимся обычно имеется в виду "адепт", то есть немалая вероятность мизинтерпретации порога. Следует говорить о континуальности Кводативного Субъекта и Смерти, рядом с которой последовательно существует символическая функция ее сознания, называемая "адептом" - переход порога Смертью во многих отношениях соответствует тому, что понимается под континуальностью; что-же до адепта, то, как мы неоднократно подчеркивали, он неотъемлем от конституции пространства, которое отменяется порогом.
Сходным образом есть определенная трудность в том, чтобы выяснить, насколько - и насколько качественно - реальна действительность всякоей актуальной объектности, в-частности составляющей "основу" дискурса органической формы бытия сознания; нельзя ретроспективно установить момент, до которого действительность была реальнее и после которого она предполагаемо продолжилась как неподотчетная саморедупликация. Знания о наличии привычки, как отмечает ряд источников, вовсе недостаточно для ее уничтожения, для остановки кажущегося хода развития иллюзии; это невозможно осуществить без наличия навыка, выработанного посредством упражнений, направленных на полную аннигиляцию; ставящих целью окончательный переход.
Чандаяна указывает на два типа упражнений - один из которых по-сути неправильный, а другой правильный. Правильность упражнения фундируется постулатом о безусловной суперординации Небытия над Бытием. Любое упражнение, ставящее своей задачей формальную подмену в рамках Бытия, по-сути неправильно, а вырабатываемый посредством него навык является бесперспективным. Навык подмены никаким образом не предполагает превращения в навык аннигиляции.
Так, если научиться превращать сновиденческий цветок в сновиденческую бабочку, это несомненно окажется серьезным прорывом в плане выработки навыка подмены. В качестве мотива подобного навыка выступает некритическое принятие данности отсутствия бабочки и присутствия цветка. Отсутствие как таковое качественно лучше, но находится-ли оно в оппозиции присутствию?
Следует обратить внимание на ложное мнение, согласно которому, аннигиляции может препятствовать, прежде всего, наличие зависимости от аудитивных, визуальных, одоративных и иных чувственно-эмоциональных впечатлений. Нет нужды подчеркивать, что подобная теория непродуктивна как циклично замкнутое на самом себе умозаключение. Подобным образом можно было бы вполне разумно, но тем не менее бессмысленно утверждать, что бросить курить мешает зависимость от курения. Объяснение зависимости через зависимость имеет пониженный смысл.
Вопреки указанному ложному мнению, в строгой иерархии проявленных миров не существует ни одного и никакого явления, которое препятствовало бы непосредственному и окончательному переходу. Напротив, каждое явление представляет собой находящийся на своем месте символ, тождественный собственно порогу, перешагнуть который позволяет навык.
Хотелось бы отметить некоторую неловкость термина "перешагнуть", подразумевающего континуальность шагающего, и если под упражняющимся обычно имеется в виду "адепт", то есть немалая вероятность мизинтерпретации порога. Следует говорить о континуальности Кводативного Субъекта и Смерти, рядом с которой последовательно существует символическая функция ее сознания, называемая "адептом" - переход порога Смертью во многих отношениях соответствует тому, что понимается под континуальностью; что-же до адепта, то, как мы неоднократно подчеркивали, он неотъемлем от конституции пространства, которое отменяется порогом.
среда, 12 августа 2009 г.
16:9
Как известно, для визуального контроля качества дигитальных фоторамок Светочи Национал-Суккубизма передали адептам специальный шестнадцатиричный код с дополнительным так называемым специальным сукубическим битом, что позволило на протяжение многих веков сохранять в первозданном виде файлы, использовавшиеся еще в период раннего палеолита до распада так наз. континентальной Пангеи на ряд островов, в ходе чего были утрачены все технологии, позволяющие производить дигитальные фоторамки.
ЦК НСДАП уверенно внедряет в школах и младших дошкольных учреждениях дигитальные фоторамки, которые технически поддерживаются серьезным штатом хорошо обученных адептов, ежедневно транскрибирующих древний код и наносящих его на носители информации посредством тонкой (заостренной) деревянной палочки. В ассортименте присутствуют визуальные картины самых разных форматов, что позволяет использовать практически все современные фоторамки. Для примера на странице ДАО Суккубов опубликована заставка для рабочего стола (то есть дигитальной фоторамки) формата 16:9, что позволяет просматривать эту картину одновременно с любым современным кинофильмом соответствующего формата, для чего потребуется наложить ее поверх визуального ряда, разумеется без всякой "прозрачности", потому что действие фильма никогда по важности своей не превзойдет непрерывного созерцания научного материала.
ЦК НСДАП уверенно внедряет в школах и младших дошкольных учреждениях дигитальные фоторамки, которые технически поддерживаются серьезным штатом хорошо обученных адептов, ежедневно транскрибирующих древний код и наносящих его на носители информации посредством тонкой (заостренной) деревянной палочки. В ассортименте присутствуют визуальные картины самых разных форматов, что позволяет использовать практически все современные фоторамки. Для примера на странице ДАО Суккубов опубликована заставка для рабочего стола (то есть дигитальной фоторамки) формата 16:9, что позволяет просматривать эту картину одновременно с любым современным кинофильмом соответствующего формата, для чего потребуется наложить ее поверх визуального ряда, разумеется без всякой "прозрачности", потому что действие фильма никогда по важности своей не превзойдет непрерывного созерцания научного материала.
вторник, 11 августа 2009 г.
Недеградация природы
Когда один камень сотрется в порошок от ветряной прохлады полей и песней цикад, на его место из-под земли тотчас выйдет другой, потому что живая и неживая природа не ведает деградации. Возможность не ведать деградации дается природе склонностью божественной мысли, в лоне которой снится всякая вещь. Если глиф вещи увядает, поверхности импринта рассыпаются, говорят о деградации материала - но каков материал, имеющий подобное свойство? Таков материал обмана растерянных чувств, витающих в пустоте кажущейся объектности и наделенных жалким подобием самоорганизации. Деградация суть свойство пыли, состояние определенности которой в определенном виде ослабевает. Все, чего коснется затухающая искра, кажется подвергается порче - вещь становится непрочной, прозрачное непрозрачным, новое старым, но поистине такого не происходит. Мир, появляющийся в пустоте, как хрустальный замок, в действительности подчинен совершенно и абсолютно иным законам, понятия цикла и деградации в рамках которых полностью несопоставимы с бытовыми зарисовками, доступными малой форме мысли.
Недеградирующая живая природа демонстрирует свое высокое происхождение вечным звуком, непреходящим благоуханием, всегда появляющимся впервые визуальным рядом. Это неотъемлемо от того, что природа никогда не шутит и не бывает откровенной, будучи структурным компонентом космоса.
Совершенная недвусмысленность знака и его непрозрачность, холодно пресекающая любую попытку опровергнуть недвусмысленность, - вот то, что требуется от хорошего облачения пустоты.
Душераздирающий вой скачущих по лесным дорогам и захватывающих путника в сладостный плен челюстей никогда не допускает мизинтерпретации - эти странницы, девочки из Калькутты, и их световые собаки-горизонты событий серьезны как бездны, ведь даже когда они играют сферами небес, оброняя созвездия, в их косом взгляде абсолютный холод и совершенная прямота. В их симфонии древнейшего колебания вечна нота немого ответа. Ее слышат как вожделенный боевой трубный, и из-под земли тогда выходит древний сеятель, вооруженный косой и черепом, страстно желающий подражать их жестам, двигаться как они, уметь делать то, что они.
"О пожалуйста, милые Девчоки из Калькутты, - раскатисто поет он, - научите меня как можно дольше слышать немую ноту вашего милого ответа! Ради моей симпатии к вам давайте я скошу для вас то, на что укажете. Или отшлифовать вам горсточку бриллиантов? Или сделать так, чтобы все смотрели на солнце или на луну и слезились до ослепления? А желудки не пустить-ли змеями по горным вершинам, где птица гнездится, томящаяся грузом скрижалей? Ноги четвероногих не распустить-ли свободно ходить по-одиночке, дыша ароматом всего этого разложенья и запустенья? Я буду защищать вас, пока вы думаете над моим немым вопросом."
Он видит их движения, он знает тысячу измерений великой энтропии, звучащей и сияющей в пустоте, как самоназванье каждой буквы скрижалей Бездны. Поистине краса энтропии бесконечно далека от понятия деградации материала, над которым посмеется даже такая экзотическая диковинка как живая природа.
Недеградирующая живая природа демонстрирует свое высокое происхождение вечным звуком, непреходящим благоуханием, всегда появляющимся впервые визуальным рядом. Это неотъемлемо от того, что природа никогда не шутит и не бывает откровенной, будучи структурным компонентом космоса.
Совершенная недвусмысленность знака и его непрозрачность, холодно пресекающая любую попытку опровергнуть недвусмысленность, - вот то, что требуется от хорошего облачения пустоты.
Душераздирающий вой скачущих по лесным дорогам и захватывающих путника в сладостный плен челюстей никогда не допускает мизинтерпретации - эти странницы, девочки из Калькутты, и их световые собаки-горизонты событий серьезны как бездны, ведь даже когда они играют сферами небес, оброняя созвездия, в их косом взгляде абсолютный холод и совершенная прямота. В их симфонии древнейшего колебания вечна нота немого ответа. Ее слышат как вожделенный боевой трубный, и из-под земли тогда выходит древний сеятель, вооруженный косой и черепом, страстно желающий подражать их жестам, двигаться как они, уметь делать то, что они.
"О пожалуйста, милые Девчоки из Калькутты, - раскатисто поет он, - научите меня как можно дольше слышать немую ноту вашего милого ответа! Ради моей симпатии к вам давайте я скошу для вас то, на что укажете. Или отшлифовать вам горсточку бриллиантов? Или сделать так, чтобы все смотрели на солнце или на луну и слезились до ослепления? А желудки не пустить-ли змеями по горным вершинам, где птица гнездится, томящаяся грузом скрижалей? Ноги четвероногих не распустить-ли свободно ходить по-одиночке, дыша ароматом всего этого разложенья и запустенья? Я буду защищать вас, пока вы думаете над моим немым вопросом."
Он видит их движения, он знает тысячу измерений великой энтропии, звучащей и сияющей в пустоте, как самоназванье каждой буквы скрижалей Бездны. Поистине краса энтропии бесконечно далека от понятия деградации материала, над которым посмеется даже такая экзотическая диковинка как живая природа.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)
D.A.O. Rating