среда, 24 марта 2010 г.

Астрономия у водяных

В стране водяных процветают, помимо различных искусств, также и увлечения, похожие на распространенные у людей хобби, но имеющие своим предметом в-частности то, что у тех считается серьезной наукой. Нет времени лучше для занятия атомной физикой, чем послеобеденная дрема, когда самое время окинуть широким взглядом свою коллекцию элементарных частиц, выбирая среди них наиболее сверкающие с тем, чтобы возможно было подарить их какой-нибудь барышне.

По виду водяного и не скажешь, что он страстно увлечен серьезным делом, напротив, куда более похож он на неподвижный камень, кусок льда или медлительный полип, лишенный эмоций. И лишь по какому-нибудь вторичному признаку удается определить степень возбуждения коллекционера.

Я думаю, что дело не столько в несовместимости сигнальной системы водяных с нашей, а в том, что диапазон общения разных специй по-природе весьма узок, в чем легко убедиться на примере собак или кошек. Будучи зверями сообразительными и духовно богатыми, те соприкасаются между собой только несколькими гранями, иными словами, имеют скромную территорию общего экзистенциального охвата. То-же самое можно сказать о собаке и человеке - из всего чувственно-эмоционального да и вообще онтологического богатства этого животного человеку доступны такие сигнальные крохи как движения хвоста или ушей, равно как и некоторые позы, что, кстати говоря, имеет и обратную справедливость, потому что собаке от человека доступны лишь несколько звуков и запахов, равно как и поз. С обеих сторон противоположная может заслуженно считаться примитивной и малоразумной, хотя и движимой инстинктами, которыми, как эвфемизмом, именуется нечто умалчиваемое по несовместимости модусов.

Я сидел в башне у водяных, занимаясь астрономией, которая достигла расцвета на дне марианской впадины и оттуда за несколько веков распространилась по всему миру, пленяя сердца игроков. Звездный тотализатор... впрочем, не буду об этом, ведь для достаточно многих звезды по-прежнему остаются бескорыстными блестяшками, которые можно налепить на тело и таким образом покрасоваться во время карнавала, лишь бы удалось раздобыть хорошего клейстера.

Итак, я занимался астрономией в башне, когда неожиданно ко мне прилетела муха - размером что-то около дюйма, и принялась любезничать. Выяснилось, что муха является давней поклонницей астрономии и мечтает о днях, когда сможет собственноручно хватать с неба звезды. Мне пришлось объяснить малышке, что жители океана, к числу которых принадлежит и она сама, видят звезды над собой только благодаря отрицательной преломляющей способности воды, образующей естественный телескоп-вогнутую тарелку, тогда как небо и звезды находятся на противоположных полюсах и только очень малообразованные водяные до сих пор верят, будто звезды берутся сверху, а не снизу.

Муха проявила сообразительность и мгновенно схватила информацию, заставившую ее задуматься, после чего счастливо засмеялась и объявила, что у нее есть подарок для меня. Этим чудесным, хотя и бесполезным подарком была книга - крошечный словарик сразу пяти или шести совершенно неизвестных мне языков!

среда, 17 марта 2010 г.

На хризолитовой дороге

По хризолитовой дороге шел господин в широкополой черной шляпе и просторном плаще до пят. Дорога напоминала строением своим мгновенный срез, как если бы художник это сделал, подвижной глади хризолитовой-же реки, а это означает, что в берегах ее текло живое золото, ударяющее в голову как кипящее масло или доброе виски.

В руке у этого загадочного мистера находился перевернутый фонарь, при помощи которого он старательно затемнял перед собой дорожку, как будто стараясь кому-то что-то не показать, но образ сий обманчив - первейшее всегда неверно впечатление о вещи. Так и в случае этом господин всего-лишь был погружен в свои дела, со стороны темные, но для посвященных искристые и лучезарные, как крылья мотылька, весело потрескивающего в пламени свечи.

-Ищу злого демона! - Приговаривал человек с придыханием, бросая на остальных прохожих проницательные взгляды. - Не видели его? При жизни еще я поклонялся злому демону в виде старухи, чистящей лук, и оттого по щеке моей с одной стороны текла слеза, с другой-же мужественно играли желваки. Покажите мне, где тут демон!

Он подходил к прохожим, темня им прямо в лица, но те предпочитали ничего не отвечать философу.

-Мне обещали, что сознание мое будет полностью уничтожено, но кто из вас может доказать, что этого не произошло? Откуда вам узнать, не пустотелая-ли подшучивает скорлупа, желающая вызвать на серьезность, чтобы созвать других и посмеяться, как любят злые демоны? Что, нечего сказать вам в ответ на вызов ледяного интеллекта, секущего клинком сияющей логики?

-Как кроткая овечка среди волков хожу я, они окружили меня угрюмостью и от них зачала я агнца милейшего. Не для того-ли, чтобы завалить его, остричь и всласть наплести пряжи? А между тем кровь во мне царская и между вами я подобен высокому цоколю, поверх коего не разглядите изваяния. В масштабах этих я не приму от вас ни поцелуев моей руки, ни лобзания нижней части поясницы, а только допускаю одно вылизывание ступней.

-Как очутился в этом публичном месте? Делая ход конем, когда солнце находилось в доме луны, проездом на улице вашей скорби, подобно мгновению, которое сдует корова, сопя и сопливясь над чахлой травою.

И вот промелькнула какая-то тень, похожая не то на туман, не то на клубы отравляющих испарений земли, по глади золотого пути пробежала рябь. Прохожие, которые неспеша двигались в сторону приемного пункта (впереди находился хризолитовый мост), оформленного в виде гильотины, попятились от разбушевавшегося философа, но тот поспешил успокоить их, весело помахав в воздухе адским фонарем.

-Не обращайте внимания, это едет моя старуха в грязном засаленном ватнике с немытыми волосами и лузгая семечки беззубым ртом с вялым распухшим языком и облупившимися от сочащейся слюны губами. Я обещал ей разбить эту дорогу и набрать два-три хороших хризолита, пригодных для создания хризолитовых очков для маленьких злобно вспученных глазок. Возрадуйтесь, ибо не пройдет минуты и окажетесь под дорогою в траншее, где мертвая слизь клокочет и булькают экскременты, низвергающиеся туда с бесчисленного множества дорог.

И видят прохожие ясный свет над рекой хризолитовой, зеленоватое искрение в воздухе, твердеющем на глазах и лучащемся, словно живой кристалл от одного невидимого горизонта до другого. Фигура в багрянец и злато одетая, в украшениях из чистой лунности, в короне из величественных рогов, в ореоле знаков мистических, обещающих каждому полноценное исполнение таинств наискромнейших и едва тронутых налетом мечтания, волосы гладкие на голове - а голова что чертог блаженства высочайшего разумения и всякоей мысли начала и конца - струятся волосы нивами пшеничными, то в прохладных ветрах, то в дуновениях знойных, неизбывных, а на челе высоком око сладострастное, полузакрытое, еще два глаза в затенениях притягательных переменчивы - то хризолитом наполнятся, то заволокутся нефритом, то вспыхнут алмазом, то зардеются рубинами; на щеках румяна косметические, на губах сахар темный, с языка струится светлый мед; на тканях поясных жаркие благовония, как блестки тонкие источаются; из грудей налитых так и обещается все, чем питаемы существа прямоходящие, и кривоходящие, и двуногие, и четвероногие; живот замечательных округлостей - бесконечность, и под ним лобок золотой, самосветящийся, сладостное теснилище родилище для вещей удивительных и пробужденного сознания, ноги-же что Боаз и Иакин, линии поясницы и крупа воплощенный закон всеобщей гармонии, динамика - что стагнация невоплощенного.

В ажиотаже воздымают руки прохожие, глядят то на богоявление, то на злокозненного мистера, а тот знай криво ухмыляется и молоточек поднимает, а потом медленно-медленно молоточком тем прямо в середину хризолитовой дороги. И на тебе - все исчезло, стало черно вокруг, не тепло, не холодно, не звучно, не ароматно. Так, стало быть, нашел этот господин то, чего искал, и воссоединился с пассией своей, а никого другого не было, и никто не пил, и не танцевал, и я там тоже не был и не видел.

пятница, 12 марта 2010 г.

К гнездовью ракшасов

С мечами и топорами витязи крались по лесу к гнездовью ракшасов. Они продвигались по звериным тропам, проливая с растревоженных сучьев водопады росы. Из землистых расщелин веяло холодком, и маленькие злые глаза следили из этих глубин за вереницею силуэтов, почти бесшумно цеплявшихся за края и прыгавших на ту сторону.

С верхушек деревьев к идущим присматривались похожие то-ли на белок, то-ли на маленьких обезъян скрипухи - те, которые скрипят в пустом безветрии, и злыдни-потянуки, которые тянут за каблук и наносят удар между лопаток невинному старику, остановившемуся в тулупчике на краю отвесного обрыва с целью полюбоваться. Падает старик на усеянный черепами берег, а злыдни тихо отходят, с легчайшим шипением растворяются в поземке и сумерках.

Из одной дыры, находящейся в земле, поднимается пар - в глубине дышит, червится жизнь. Восемьсот метров будешь падать в колодец, ударяясь об острые коленья его, и изранишь локти, лицо твое покроется алой испариной, там застрянешь в узости да тяготе.

Не то темен, не то светел заколдованный лес, прозрачен и недвижим. Нет в нем поросли цветяной, лишь диковинные грибы белыми кольцами вселяют испуг, криво да косо бледнеют, а земля под ними так темна, что кажется, будто звенит. От одного ствола до другого - верста, а с небес опускаются неживые нити ветвей, почва-же под ними гниет, она нетронута, вытоптана безногими. Ступать по ней - что проваливаться во склеп ветхий одной ногою, увязая по грудь.

Заплесневевши огромнейшие заломлены сучья над головами у витязей, которые остановились в немом удивлении, и то наклонят, то повернут голову, чтобы лучше видеть - хотят обмануть слепое пятно в своем глазу. Между небом и высью словно бы фигуры резные, образа всех святых, а может не святых, висят в цепях, а может парят сами по себе. Но среди них одна фигура видная, которая закрылась другими и из частей иных состояла, начиная казаться не то богомолом, не то женщиной с двумя рядами обнаженных сосцов, общее число которых составляло восемнадцать.

Велел воевода зарубить каждого десятого витязя в знак признательности лесным владыкам, а сам на дерево и ловко побежал прямо по стволу. Так мол и так, говорит, владыко лесное, прими наши жертвования, и укажи Путь слабовидящим, научи безумных по-уму пересечь чащу гиблую, преподай необучаемым урок картографии, проведи четкую линию разграничения вокруг мест дислокации того, чего ищем.

-Ну что-ж, - обращается владыко прямо к его мысленному взору, - лилипут, если просишь о науке, то для начала хочу расставить точки над и, дабы в дальнейшем между нами не было недосказанности. Может быть, тебе кажется, что я сейчас обращаюсь к тебе, но это не так. Для нас - меня и моих сородичей - ты не более чем заполненная писчая табличка размером с полногтя, которая лежит на моей ладони. Разве я мог бы беседовать с табличкой и обращаться к ней, не говоря о том, чтобы ее учить?

-Нет! - С жаром воскликнул воевода.

-Множество одинаковых табличек образует для нашего понимания единую сеть, - с улыбкой продолжало теневое исчадие, производя многочисленными руками-сучьями недокументированные движения, - звучащую с должной тонкостью в хороших руках. Не надо пытаться помогать мне управлять симфонией хрустальной арфы, это ни к чему не приведет. Табличка размером с полногтя, ты находишься во власти иллюзии и веришь в то, что сейчас происходит, и это лишь потому, что так гласят заклинания, написанные на тебе. Я дотронусь ногтем до струны - и вызову кого-то еще, от моей музыкальной волны на другом краю ваших земель неуродится овес, а во хлеву старуха сломит ногу впотьмах, маленький муравей заползет в бочку меда, а в черной бане на стекле образуется странный узор, на который сбегутся поглазеть все соседи, о чем назавтра-же позабудут. Я ударяю молоточком по композиции из пятисот миллионов табличек - и волхв, созданный из океанической пыли, угадывает цифру, загаданную частью той силы, к которой принадлежу и я; другой будет летать по воздуху и уничтожать врагов силой мысли, потому что пленительный аккорд и будет с Нами.

Выслушав чарующую песнь лесного богоявления, спустился воевода на землю и приказал двигаться дальше, а на каждой версте для безопасности убивать по витязю. Итак, по мере приближения к поселению ракшасов воинство редело, к вратам-же вместе с воеводой подошли лишь волхвы в количестве трех и штатный палач.

среда, 10 марта 2010 г.

Соф Аур - Конечный Свет

Среди новомодных слов, в их нынешнем значении неизвестных предкам, видное место отводится "концу", смысл которого словари пытаются определить засчет сопоставления с не менее туманными "синонимами", такими как "завершение", "последняя часть" и т. п. - см. подробности в исследовании индоевропейских корней конца.

понедельник, 8 марта 2010 г.

Догма об ивовом полнолунии

Проблематика трудной совмещаемости "церковного" календаря с мирским, "издревле" (то есть в течение тысячи лет, являющихся в исторической перспективе сроком, на который обращают внимание только в связи с общественно-политическими казусами наподобие "ереси Эхнатона", а в метаисторической лишь точкой зрения) беспокоившая ученых, естественным образом соответствует основополагающей логике поведения русской православной церкви, которая подменяла регулярное богослужение флером ложной патетической таинственности и скрывала за "многозначительными" недомолвками догматическую пустоту.

Итак, давайте рассмотрим догмат о вербном воскресении, которого нет. В древности мерою сегментов сакрального года для Русичей служили месяцы, соответствовавшие лунным циклам, точкою отсчета дней в которых служили календы. Так называемая семидневная "неделя" выделилась в ту концепцию, которая известна ныне, значительно позднее, то есть уже во времена, когда древнерусское иероглифическое письмо было вытеснено фонетическим, которое находило свое применение в практике счетоводов и упрощало обучение иностранцев русскому языку.

Что касается "недели", то это слово полностью соответствовало его вавилонскому эквиваленту - "шаббату", означающей полнолуние, и писалось с большой буквы, если на минуту допустить, что такая буква может быть в иероглифической письменности.

Современному человеку, которому "семидневная неделя" представляется родом непреложной данности, трудно вообразить, что люди древности не испытывали когнитивных трудностей в связи с запоминанием дат. Люди нынешней эпохи практически неспособны к комплексным интеллектуальным действиям, и уже один то исчезающий, то появляющийся февральский день ставит их в весьма затруднительное положение, предлагая свериться с календарем.

Куда более трогательное несовпадение демонстрирует так называемый церковный календарь, красноречиво говорящий о том, что апеллирует он к реалиям высочайшего уровня, для постижения которых душа обязана трудиться как арифмометр. Церковь рассчитывает календарные даты, приравнивая это к высочайшему духовному подвигу на том основании, что мирской календарь уже нивелировался до того состояния, в котором сложно заблудиться даже не умея поднести ложку к губам. Между тем, люди древности жили по одному сложному, поливариантному, непрерывно рассчитываемому и регулярно во всеуслышание объявляемому календарю - и не было никого, мимо кого прошли бы эти объявления.

Заметим, что мы говорим об объявляемом во всеуслышание, но не о об отсутствии иерархизированной градации знания. Знание о том, что собой представляет каждый божий день, о том, как следует вести себя и какие заклинания повторять в каждый час дня, месяца и года, о том, как одеваться, куда и когда идти и что делать на (континуально продолжающемся целый год) празднике, в какую сторону вести хоровод, все это знание является полностью общедоступным и обязательным для каждого, и это знание отнюдь не представляет собой элемента эзотерической тайны для обособленных, потому что вся эта "тайна" находится полностью открытым образом в экзистенциальном пространстве человека и, более того, идеально соответствует именно его модусу существования; это основные принципы человеческого бытия, неотъемлемые от него и не ведающие кастовых ограничений. Что касается кастовых ограничений, то они обуславливаются органической неспособностью низших, но отнюдь не "осторожностью" и "осмотрительностью" членов вышестоящих каст, и по ту сторону ограничений располагается не "то же самое, только в большем количестве и лучшем качестве", а другое пространство и другое время, сосуществование в рамках которых подразумевает и совершенно другой статус.

Исследования неопровержимо доказали, что у православной церкви нет догмы о "вербном воскресении"...

воскресенье, 7 марта 2010 г.

Токката

-У меня есть мечта... - Какое-то глубинное сомнение заставило святого отца остановиться на полуслове. Он поправил воротничок, рассеянно глядя поверх голов, пока не встретился глазами со зрителем из лоджии.

см. далее Донна Изабель - документация по странному делу отца Отто

четверг, 4 марта 2010 г.

Догмат о праедестинации и его т. з. на выбор комфорта

Экзистенция любого существа целокупно обусловлена праедестинацией. Говоря о том, что человек не выбирает свою родовую праедестинацию и модусы действия в определенных ею рамках, мы отрицаем любую другую причину его активности, например то, насколько ему "нравится" выполнять свой труд. Естественно, что любому человеку нравится экзистировать, что для интеллектуально последовательного индивида должно служить указанием на отсутствие у него претензий. Для человека и любого другого существа абсурдно было бы считать, что актуальными своими действиями он "обязывает" силы возмездия к некоему отложенному (не обязательно в контексте линейного времени) поощрению.

Если вам нравилось стучать по столу кулаком и вы [неизбежно] получали все предусмотренное этим действием блаженство, то это не означает, что разрушенный стол: 1) эксклюзивно репрезентирует дурное качество материи и ее деградацию, будучи структурным компонентом страдания; 2) должен быть возмещен по гарантии; 3) вы обязали высшие силы к моральной компенсации.

Вместе с тем адекватное удовольствие от актуального модуса экзистенции представляет собой элемент столь-же принадлежащий к ассиатической реальности, как и сам модус экзистенции. Оно не является мотивом или причиной кажущегося выбора логики поведения, но возводится на фундаменте праедестинации, гарантирующей безапелляционный комфорт в виду абсолютного отсутствия альтернативы. Никто не делает выбора между шагом правой или левой ногой, основываясь на том, что больше нравится, но функционирует в строгом соответствии программе.

Концепция неотложенной награды является неотъемлемым компонентом кшатрийских вариантов изложения традиции в их современной интерпретации. Для наглядности при обращении к определенному сословию предлагается отнюдь не вообразить, насколько хорошо и комфортно актуальное действие, не требующее отложенной награды, но взять на вооружение кводативный метод, предполагающий обращение к мифологическому пространству и времени, в котором имеется возможность выяснить, как действовало бы в аналогичной ситуации божество. Это, однако, не соответствует "воображению" в его современном смысле, но базируется на регулярном ритуале и де факто инициатической реализации, происходящим под континуальным наблюдением традиционного жреческого института.

Факт дважды-рожденности полностью устраняет дихотомию желаемого и возможного, для ограничения когнитивно-дезориентирующих эффектов которой кшатрийские поучения прибегают к методологической поливариантности. Природа желаемого и возможного суть склонность праедестинации.

Праедестинат является аутентичным субъектом праедестинации и Традиции, купающимся в нетварном сиянии агхорического императива, который как масло источаем губами Хаоса. Праедестинация и Традиция - это титул Суккуба Особого Назначения, всенизшего Предка нации господ, которым любезно подчиняются бесчисленные мироздания. Согласно национал-суккубистской догме, "на своей флагманской лодке, называющейся Горизонт События, летит она и ее реальность - абсолютна; в очах ее - все Небытие".

Еще раз напомним о том, что четыре основных касты не следует огульно смешивать с тысячами каст, которые характерны для традиционного общества и находятся в прямой связи с конкретной родовой праедестинацией и принадлежностью к архаичной нации (потомков одного Предка). Оговоренные догмой четыре касты, базирующиеся на трехчастном принципе, наиболее универсальным образом описывают базовые типы контингента населения, каковых насчитывается четыре, а именно: брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры. Это не имеет никакого отношения и не состоит ни в какой связи с фантазийными построениями современников, вычисляющих ложные психологические типы и архетипы.

среда, 3 марта 2010 г.

Жречество в к/ф Андрей Рублев

В по-своему любопытной ленте Тарковского "Андрей Рублев" как обычно в его фильмах рассматривается концепция непростой жизни интеллигента и его профанного внутреннего мира при тоталитарном режиме. Этой базовой линии режиссер следует во всем своем творчестве, особенно преуспевая в таких напичканных комедийными диалогами лентах как "Сталкер". За общей бессмысленностью картины отходит на второй план фигура скомороха, плохо сыгранного каким-то примелькавшимся советским актером.

Скоморох в творении Тарковского исполняет похабные частушки, позволяющие режиссеру с легкостью выделить благообразие интеллектуалов, трагично присутствующих на представлении. Затем, как мы помним, скомороха уводят прихвостни режима, что блестяще ставит серьезные вопросы и заставляет зрителя задуматься о противостоянии креативного поэта с мнительными властями.

Однако, при этой лежащей на поверхности истине, внимание на себя обращает видимая бессмысленность слов, которые повторяет скоморох, а именно, ведь он говорит о какой-то женщине с бородой, то есть о Бафомете. Мы вспоминаем об этом странном случае "острой социальной сатиры" (на самом деле таковой не являющейся) ближе к концу картины, когда выясняется, что скомороха сдал властям никто иной как работник православной церкви. Таким образом режиссеру удается высказать некую дополнительную тревожащую его и витающую в воздухе мысль. Живя в эпоху, когда, благодаря удавшейся деятельности ревизиониста Сталина, РПЦ смело и открыто поднимает голову, претендуя на руководящую роль в государстве и культуре, он опасается открыто критиковать крещение руси и выступать против порочной практики доносов, при помощи которых РПЦ начиная с X-XI вв привыкало бороться с носителями Традиции.

В картине мы видим по-сути только одного выродившегося представителя традиционного жреческого сословия, скомороха (происходящего от кощунников, а не "вообще всех жрецов"); при этом события русальной недели демонстрируются в нарочно вырожденческом свете, где ритуал лишен какой бы то ни было иерархической корреляции, а на пустое место (жрец, а вернее группа специальных посвященных, должных исполнять свою роль в русалиях, отсутствует) художественным методом становится идеологический противник. Само-же действо профанируется посредством подмены трансцендентного смысла житейским. Обнаженная женщина, пытающаяся изнасиловать работника РПЦ, исполняет роль Герды, а отнюдь не Снежной Королевы, в размерности которой эта женщина пребывала бы в настоящих русалиях.

Башня Архонтов (Галантерейщик из Калькутты находит заказчицу)

Пройдя две или три тысячи верст пешком, галантерейщик ни разу не встретил в темноте рассвета, но не спешил унывать. По опыту былых воплощений он знал о том, что дорогу всегда осиливает идущий... - см. далее История галантерейщика-дауншифтера из Калькутты

вторник, 2 марта 2010 г.

Белый свет


На иконе запечатлена заклинательница, в рамках штудии белого света создающая его из нескольких типичных фотонов. В ходе операции космос (см. правую часть картины) претерпевает цепную трансфигурацию, балансируя на грани уничтожения. Тем не менее, белый свет появляется и полностью подчиняется заклинательнице.

См. тж. Лабиринт
 

Поиск

D.A.O. Rating